…And Thence Romania?

  • May 16, 2014

By John R. Haines

I[1] have written separately of Transdniestria and the Russian proclivity to use partition and buffer zones in its near abroad as a means to secure against the threat of foreign invasion, and quoted approvingly Sarah Paine when she wrote of Russia, “Great and even middling powers on their borders were dangerous.  So they must be divided…”.[2]

Now, a provocative new commentary by Dmitry Rodionov posted on the online Russian-language news website АПН[3] asks rhetorically, “Is it time to redraw the map of Romania?”  It is a fascinating, if somewhat unsettling, exposition of, to paraphrase Stonewall Jackson, defending by “taking the aggressive.”[4]

Rodionov argues the “Transdniestrian question” will resolve in parallel with resolution of “the Ukrainian question.  He writes, “the issue will disappear by itself,” if Novorossiya separates from Ukraine, since Russia would then have a common border with Transdniestria.  He warns, however, “if the Kyiv regime is able to suppress resistance in southeast Ukraine,” then “a hostile state will arise like a wall between Russia and Transdniestria, eliminating any possibility of reunification.[5]

He identifies two divergent points of view within Russia as to the wisest course, should “the Kyiv regime” prevail and erect that “hostile wall.”  The first sees Transdniestria self-resolving regardless.  He writes, “Moldova’s accession to the EU (or even merely association status) detaches it from Transdniestria,”[6] which regards that the latter “except for Bendery Tighina, has never been part of Moldova or Romania.”[7]  He claims Moldova’s “political elite” see Transdniestria as “an anchor to prevent them from joining Europe, and would part with it without regret or even turn it back to Russia.”[8]  Some Russians, he writes, go so far as to say that it would be “preferable for Romania to unite long-claimed Bessarabia (Moldova) with Northern Bukovina and Budzhaka (Southern Bessarabia)— Ukrainian territory.”[9]

Here, Rodionov differs.  Moldova is not the threat to Russia interests, he warns; that threat comes from Romania:

“We must understand that even if pro-Russian forces come to power in Moldova and discontinue its accession to EU membership, Romania will not give up its territorial claims.  For them, the ‘return of Bessarabia’ is a pillar of Romanian nationalism, as is the reintegration of Moldova’s ‘Left Bank’.”[10]

“And now, with Ukraine severely faltering and with Bucharest’s predatory territorial ambitions in Bukovina and Southern Bessarabia, the question of ‘righting an historical injustice’ becomes especially relevant.”[11]

We return shortly to the question of “‘righting an historical injustice,” but first some context. 

Transdniestria was a vortex of 20th century territorial ambitions— Russian, Ukrainian, and Romanian.  Ukraine annexed the so-called “Left Bank” in 1918, and in 1924 made it part of the Moldovan Autonomous Soviet Socialist Republic within the Ukrainian SSR.  In 1940, the Soviet Union established the Moldovan SSR by taking Transdniestria, comprised of territory on the left bank of the Dniester River, from the Moldovan ASSR and combining it with territory seized from Romania under the Molotov-Ribbentrop pact that was formerly part of Romanian Bessarabia.

Today, Rodionov claims:

“[I]n the Romanian historical region of Moldova there is a popular movement of people who call themselves Moldovans and claim to be the rightful heirs to the Principality of Moldova, who believe that Romania is an artificial union imposed on them by the Wallachians in Bucharest and who speak of Moldova leaving Romania.”[12]

This is “all the more to the liking of pro-Russian supporters of a united Moldova, who want to secure the country against Bucharest’s claims.”[13] 

So why not, he asks, return to Russia’s proposal to solve the “Eastern Question” [14] almost three centuries ago— to establish the buffer state of Dacia,[15] the intended first step toward which was Russian “annexation of Bessarabia, and the creation of a Russian protectorate in the remainder of Moldova and Wallachia.”[16]  However, with Russia’s defeat in the Crimean War:

“the end of the Russian protectorate over Moldova and Wallachia led to their unification under an entirely different construct, one orientated to the West rather than Russia.  Even the name was chosen by the pro-Westerners— Romania.”[17] 

What ensued, Rodionov claims, was the:

“parallel formation of two political entities— Moldova (part of the Russian Empire and then the Soviet Union) and Romania, as two nations and even two languages.  I recall that before the unification of Moldova and Wallachia, they used Cyrillic letters, but only three years after unification Latin ones were adopted— the sole purpose for that was to bring the country closer to the West and to tear it from its Slavic roots.”[18]

An irredentist Rodionov concludes by asking (and answering) bellicosely:

Is it not better to focus our sights on reuniting historical Moldova as a Russian protectorate?  Once, the West fashioned Romania as a buffer between itself and Russia.  We also need a buffer in this very place, something Russia has thought of before.  Is it not time to redraw Romania? Once again, of course, after Ukraine is redrawn…”.[19] [Emphasis added.]

Asked in February 2014 about events in Ukraine, Romanian think tank director Adrian Corobană,[20] stated, “I do not see how Ukraine could become a precedent for Romania.”[21]  Rodionov suggests raising one’s eyes a bit:

“Looking at events in Ukraine, you can now envision the most unlikely geopolitical outcomes (after all, who a couple of months ago could imagine that Crimea would become part of Russia?).”[22]

Credit to Dmitry Rodionov, perhaps Corobană can see so now.

 


[1] The translation of all Russian and Romanian language material is by the author unless otherwise noted.

[2] S.C.M. Paine (2012). The Wars for Asia 1911-1949.  New York: Cambridge University Press, p. 84.

[3] Дмитрий Родионов (2014). «Не пора ли перекроить Румынию? Мысли об актуальности возвращения к некоторым имперским проектам.»  АПН (2014-05-14).  [Dmitry Rogionov (2014). “Is it time to redraw the map of Romania? Thoughts about the relevance of returning to a certain Imperial construct.” APN (14 May 2014)].  https://www.apn.ru/publications/article31572.htm.  Last accessed 16 May 2014.

[4]  The full quote is, “A defensive campaign can only be made successful  by taking the aggressive at the proper time.”

[5] The entire passage reads: «Понятно, что «приднестровский вопрос» нужно решать параллельно с «украинским вопросом». Ведь в случае отделения от Украины всей Новороссии (неважно, войдет ли она в Россию или станет союзным нам независимым государством), вопрос отпадет сам собой, так как мы в этом случае фактически получим границу с ПМР. В случае победы киевского режима и подавления им сопротивления юго-востока, между Россией и Приднестровьем встанет стена в виде враждебно настроенного государства, действия которого исключат всякую возможность воссоединения.»

[6] «присоединение Молдовы к ЕС (или даже просто ассоциация) в качестве самостоятельного государства также оторвет ее от Приднестровья.»

[7] «за исключением Бендер-Тигины, никогда не было ни частью Молдавского княжества, ни Румынии.» Bender is a Bessariabian city located in a demilitarized zone within Moldova, on the western bank of the Dniester River which marks the Moldova-Transdniestria border.

[8] “Northern Bukovina” is a reference to the western Ukrainian Chernivets’ka oblast, on the border with northern Romania and northern Moldova.  “Budzhaka” is a reference to Ukrainian territory south of Odessa that sits between the Black Sea and Moldova above the Danube River, which forms Ukraine’s border with Romania.  The full text reads: «Молдавская политическая элита давно воспринимает левобережье Днестра как якорь, не пускающий их в Европу, и без особого сожаления расстанется с ним или даже отдаст России, разумеется, попротестовав для виду.»

[9] «В составе Румынии даже предпочтительней, ибо Румыния давно претендует на присоединение Бессарабии (Молдовы), а заодно и Северной Буковины и Буджака (Южная Бессарабия) – территории Украины.»

[10] «Для них ведь вопрос «возвращения Бессарабии» такой же столп национальной идеи, как для молдавского национализма реинтеграция Левобережья.»   The phrase “Moldova’s ‘Left Bank’” alludes to Transdniestria, which is officially called Stinga Nistrului, or “Left Bank of the Nistru” in Romanian.  Excluding Bender, Moldova declared Transdniestria an autonomous territorial unit (the “Pridnestrovian Moldavian Republic”) under its 2005 “Law on Basic Provisions of the Special Legal Status of Localities from the Left Bank of the Dniester”.

[11] «А сейчас, когда серьезно пошатнулась Украина и список «хотелок» Бухареста может пополниться Буковиной и Южной Бессарабией, вопрос «восстановления исторической справедливости» станет особенно актуальным.»

[12] «в румынской исторической области Молдова появилось движение людей, называющих себя молдаванами и наследниками Молдавского княжества, считающих, что Румыния- искусственное объединение, навязанное им валахами (Бухарест – столица Валахии, даже румынский язык – это по сути модернизированный язык валахов) и выступающих за выход из состава Румынии и воссоединение с Молдавией.»

[13] «Тем более эта идея понравится сторонникам единой пророссийской Молдавии, желающих обезопасить страну от притязаний Бухареста.»

[14] As Rodionov uses the term, the “Eastern Question” is “the question of dislodging the Ottomans from Europe” [«вопроса вытеснения Османской империи из Европы»].

[15] «Так почему бы России не вернуться к почти трехвековой давности проекту решения «восточного вопроса» – проекту буферного государства – Дакия.»

[16] «присоединение Бессарабии и протекторат России над оставшейся Молдовой и Валахией.»

[17] «отеря российского протектората над Молдовой и Валахией в итоге привела к объединению княжеств по иному лекалу и созданию уже совсем другого проекта, проекта ориентированного на Запад в противовес России. Даже название было выбрано прозападное – Румыния.»

[18] «Дальше было параллельное формирования двух политических общностей – Молдавии (в составе Российской империи, а затем СССР) и Румынии, двух наций и даже двух языков. Напомню, что до объединения княжеств и молдавский и валашский языки имели кириллическую графику, и лишь спустя три года после объединения состоялся переход на латиницу – что также было сделано с единственной целью – приблизить страну к Западу и оторвать от славянского окружения.»   In 1862, the Romanian Cyrillic alphabet was replaced with a Latin Romanian alphabet one; it was not, however, the same as the Moldovan Cyrillic alphabet that was designed in the 1920s.

[19] «Не лучше ли обратить взоры на историческую Молдову и воссоединить ее под российским протекторатом? В свое время Запад скроил Румынию как буфер между собой и Россией. Нам тоже нужен буфер в этом самом месте, и мы эту идею подали раньше. Не пора ли перекроить Румынию? Опять-таки, разумеется, после перекройки Украины…».

[20] Corobană is President of the Romanian Association of Strategic Analysis, Geopolitical Analysis and International Relations (ASAGRI).

[22] «глядя на события на Украине, можно ожидать самых невероятных геополитических исходов (ведь кто еще пару месяцев назад мог себе представить, что Крым станет частью России?).»